В начале 90-х мы были студентами.
Традиционная студенческая нищета, о которой сложено много легенд, умножалась на специфику «лихого» времени. Продавать свой интеллект мы еще не умели, усидчивость – не могли. Оставалось продавать своё здоровье, разгружая машины около магазинов и вагоны на станции, или же роя котлованы для загородных коттеджей.
Сейчас вообще не очень понятно, зачем мы это делали. Едой и жильем все были обеспечены, благодаря родителям. Покупать модную одежду не было ни желания, ни возможности – полки магазинов были пусты. Мы довольствовались в меру грязными и рваными джинсами, папиросами «Беломорканал» и портвейном «777». Это полное счастье обходилось настолько дёшево, что «халтурили» мы, видимо, для собственного удовольствия.

Как-то весной удовольствия было очень много. Мой знакомый купил 2 вагона сока. Предстояло перевезти его на склад, загрузив в 4 «фуры».
Сок был расфасован в картонные коробки, по четыре 3-хлитровых банки в каждой. Несложно посчитать, что весила эта ноша не менее 12 килограммов. Но дело было даже не в весе, а в очень неудобной коробке, всё время стремящейся развалиться, выпустив всё содержимое на волю. Приходилось придумывать разные сложные захваты и нежно прижимать предательский картон к себе.
Два дня подряд мы впятером бегали туда-сюда с коробками. Сначала – весело и задорно, с шутками. Потом – уныло и сосредоточенно.
Между первым и вторым днем я решил принять ванну. Проснулся, когда вода полностью остыла.
В общем, удовольствие от такой работы было весьма относительным.
Зато радость от вознаграждения была абсолютной – заплатили, действительно, много. Один из нас на вырученные деньги почти полностью сменил гардероб. Остальные не стали тратить на это время.

Я сидел во главе стола.
Я чувствовал себя настоящим хозяином пиршества, развернувшегося на настоящие заработанные деньги.
Мама возвращалась с группой школьников из Америки. Отец поехал встречать её в Москву, куда приземлялись в те времена все рейсы из капиталистических стран.
Несколько дней в трехкомнатной квартире был только я, младший брат и мои верные товарищи по разгрузке.
Периодически заканчивался портвейн. Тогда я кричал:
– Миха! Еще 3 портвейна!
Периодически подходил младший брат и, застенчиво глядя на меня, тихонечко говорил:
– Я хочу кушать…
Тогда я кричал:
– Миха, еще 3 портвейна и 5 «Сникерсов»!
Брат, неизбалованный сладостями, тоже радовался нашему пиршеству.

Настал день приезда родителей.
Мы помчались встречать их на вокзал.
Перрон был перегорожен двумя ОМОН-овскими машинами. Никого не пускали. Я робко поинтересовался, нельзя ли как-то встретить поезд. Мрачный майор процедил сквозь зубы:
– Мы тоже встречаем…
На всякий случай, я отошел подальше.
Когда локомотив уже останавливался, многие встречающие выхватили из-под штатской одежды табельные «Макаровы» и побежали по платформе. Потом они все куда-то делись, а машины оцепления уехали. Это было в порядке вещей для 90-х.

Тогда мы тоже побежали по перрону и вскоре увидели родителей.
Все очень обрадовались. Особенно – мама и младший брат.
Мама совсем расчувствовалась и прямо на перроне начала доставать подарки. Она долго рылась в сумке, приговаривая «сейчас, сейчас», а потом протянула брату «Сникерс»…
Брат долго смотрел на него. Потом губки затряслись, а по щекам покатились слезы. Но перед тем как зарыдать взахлеб, он всё-таки успел выдавить:
– Мама! Я не могу больше!